Три побега из плена, две ампутации и одна жизнь: история несломленного бойца второй ударной армии

Нет в живых героя, но осталась его судьба – полная испытаний, мужества и любви к жизни.
О фронтовике, чья жизнь была связана с трагической историей 2-й ударной армии, рассказывает его приемная дочь Венера Кухарь. 

Ад Мясного Бора
Утро 22 июня 1941 года перевернуло жизнь всей страны. Среди тех, кто встал на защиту Родины, был и Хайдар Суфиянович Ялаков – простой парень из села Чыршылы Лениногорского района. Его военная судьба оказалась страшнее, чем можно представить: трижды он попадал в немецкий плен и трижды совершал побег. 

Самые страшные воспоминания ветерана были связаны с боями в составе 2-й ударной армии под Новгородом, в печально известном Мясном Бору. «Здесь начинается ад» – такую табличку установили немцы на подступах к Долине смерти.

«1942 год, январь. Забрали меня на фронт. Волховский фронт, 2-й ударная армия, 60-я железнодорожная рота. Самые тяжелые дни. Куда ни глянь – кругом фашисты. Дан приказ оборвать кольцо блокады Ленинграда, соединиться с основными силами армии. Чтобы осуществить этот план, мы с большими потерями продвигались вглубь.

Месяц март. Рота наша попадает в окружение. По слухам, солдаты знали, что это непроходимые болотистые места, но не представляли, насколько эти места опасны, потому что все было покрыто снегом. Чувствовалась нехватка оружия, патронов. Несмотря на это, мы движемся вперед. Немецкие оружейные залпы, бомбежки не утихают ни днем, ни ночью, мы как в аду. С таянием снегов дела наши стали ещё хуже. Солдаты строят землянки. Ночью наши «кукурузники» сбрасывают продукты питания, но большинство не доходят, попадают на зону врага. 

С началом холодов питались, как могли. Погибших лошадей ели, траву всякую. Но, несмотря на это, солдаты и не думали сдаваться врагу. До последнего сражались.

Когда болота оттаяли,  мы увидели, по чему ходили всю зиму… Под снегом лежали сотни наших ребят. Замерзшие, израненные, они образовали жуткий настил. Мы шли по ним – иного пути не было, – вспоминал Хайдар Суфиянович.

В редких откровениях перед родными ветеран рассказывал:
«Снабжение прекратилось. Последние патроны берегли для себя – на случай плена. Ели кору, мох, ремни. Немцы знали наше положение и кричали: «Рус, сдавайся! Хлеб, водка есть!»

Но бойцы 2-й ударной предпочитали голодную смерть плену. Ялаков вспоминал, как раненые бойцы сами обрывали проволочные заграждения, зная, что после этого проживут минуты, но дадут другим шанс прорваться. 

Особенно тяжело ему вспоминать эпизод с колодцем: «Шли через освобожденную деревню. От домов остались только обгорелые стены. Жара стояла невыносимая. 

Увидели колодец – обрадовались, думали напиться... А он доверху заполнен телами. Старики, женщины, дети...»

Плен и побег

Оказавшись в плену, Ялаков увидел другую сторону ада: «Конвоиры смеялись, когда изможденные люди падали в болото. Тех, кто не мог идти, пристреливали на месте. В лагере нас держали в яме, где прежде держали свиней. Баланда – из гнилой картошки и соломы. Хлеб – с опилками».

Самый страшный момент – когда пленных заставили копать могилы для своих же товарищей. Но в августе 1943 года Хайдару с четырьмя товарищами удалось совершить побег. Двое суток они пробирались по болотам, пока не вышли к своим.

Человек большой души

После войны Хайдар Ялаков вернулся к мирной жизни, но раны давали о себе знать. Несмотря на все пережитые ужасы войны, ветеран сохранил в себе светлые человеческие качества.

Он женился на женщине с детьми – Миннекамал Гиззатовне, которая растила двух дочерей, одна из них, Венера, родилась в августе 1945 года, так и не увидев своего отца, погибшего на фронте в апреле 1945-го. Позже родились еще двое детей.

– Жили трудно – в бараке на улице Строителей, топили печь стружкой, которую собирали мы, четверо детей. Хайдар Суфиянович работал в горгазе – возил тяжеленные баллоны. Он всегда отличался высоким уровнем образования и культурой, был очень начитанным, – рассказывает Венера Кухарь. – Писал и читал на четырех языках: по-арабски, по-латински, по-татарски, по-русски. Сочинял лирические стихи. Жаль, что не сохранились его рукописи. Особенно трогательными были его отношения с детьми. Он очень их любил, всегда покупал нам книги, – вспоминает Венера Идрисовна.

Последние годы

Чудом выжив, Хайдар Ялаков до конца дней носил в теле осколки. Но больше всего его ранило забвение подвига 2-й ударной: «После войны нас называли «власовцами». Но мы-то знали правду: наши ребята умирали с криком «За Родину!», а не «За Власова!».

Лишь в 1960-х годах начали восстанавливать справедливость. Когда Ялаков впервые приехал на мемориал в Мясной Бор, он целый день просидел у братской могилы, вспоминая товарищей.

Война не отпускала ветерана до конца дней. 

– Он очень тяжело уходил из жизни, – со слезами рассказывает Венера Идрисовна. – Сначала ампутировали одну ногу из-за гангрены, через пять лет – вторую. От третьей операции он отказался. Умер в коме, не приходя в сознание.

Ушел из жизни ветеран 35 лет назад, пережив боль и страдания последних лет. До конца своих дней он сохранял чувство собственного достоинства, тепло души и заботу о близких людях.