На полвека назад: интервью с корректором газеты "Красный Зай"

Какие ошибки исправляли журналистам более полувека назад, за какую опечатку чуть было не «сняли» голову с главного редактора и как в обязанности корректора входили полуночные походы в бывший храм.

Надежда Александрова работала корректором в «отце» газеты «Новый Зай» - «Красный Зай» с 1959 по 1962 годы. На работу её взяли сразу после окончания школы за исключительную грамотность и ответственность по рекомендации директора школы. В то время, когда её одноклассники продолжали обучение, Надежда не смогла поступить в университет, несмотря на блестящий аттестат. «У меня просто не было денег даже для того, чтобы доехать до университета и сдать вступительные экзамены», - говорит Надежда Федоровна. Именно из-за нехватки финансов в тот год газета получила молодого, перспективного и очень внимательного работника. «Мой педагог любил повторять, что редко у меня можно было найти то сочинение, в котором я хоть одну ошибку допустила», - рассказывает она. Совсем юная Надежда Федоровна приходила на работу к 8 утра, а вот завершение рабочего дня временами переваливало за полночь. Корректоры уходили в числе последних, только внимательно прочитав заключительные полосы газеты, готовящейся в печать.

Ночные визиты в храм

Надежда Федоровна рассказывает, что во время работы в газете на её хрупкие плечи была возложена дополнительная ответственность: она вместе со своей коллегой должна была принимать новости из радиоприемника, записывать их и готовить к печати для того, чтобы из «районки» люди могли получить информацию о международных событиях, о происшествиях и политической обстановке. Эти эфиры происходили уже после полуночи. Типография и редакция газеты тогда располагались в здании храма. Итак: ночь, улица, пугающие тени здания бывшей церкви и молодая девушка с побелевшим от страха лицом, со всех ног спешащая к радиоприемнику на работу. «Я была трусовата, поэтому всегда брала в руку камень, - говорит Надежда. - Все говорили, что я не смогу им воспользоваться, но он был как амулет, камень помогал унять страх». Было бы проще справляться с этой работой, если бы у Надежды дома был приемник, но его не было. Зато дома был дед, готовый прийти на помощь, и изредка провожающий внучку на ночное дежурство у радиопередатчика. Ответственность за неточности, описки и опечатки тогда была огромна, поэтому отвлечься даже на секунду было нельзя. «Я даже нос почесать не могла во время этих дежурств, - говорит экс-корректор. - Все внимание нужно было направить на запись речи диктора». Черновики, на которых записывались новости, в редакции оставлять было нельзя, их Надежда бережно уносила домой, перечитывала, исправляла и уже ранним утром сдавала для набора в печать.

Опасные ошибки

Надежда с уважением рассказывает об авторах, работавших в то время в газете и допускавших очень мало стилистических и пунктуационных ошибок. Тем не менее, опечатки случались. Как правило, зоркий глаз корректора их находил и исправлял, но бывали и промахи. Одна из таких крохотных неточностей чуть было не стоила карьеры и ей, и её коллеге, и главному редактору. Новость была о том, что по решению XXII съезда ЦК КПСС тело Сталина вынесли из Мавзолея. Эта информация поступила едва ли не в последний момент, её завертывали в «подвал» (нижнюю часть полосы газеты) самым мелким шрифтом. В то время каждый текст наборщицы составляли вручную, набирая на специальные металлические брусочки буквы, отлитые вверх ногами, да еще в зеркальном изображении. Время было позднее, весь коллектив был измотан до предела, глаз «замылился» от огромного объема информации и в текст закралась ошибка, полярно меняющая содержание новости. Из опубликованной новости следовало, что тело Сталина осталось лежать в Мавзолее. Главного редактора тогда вызвали в райком партии, а пока он отсутствовал, Надежда с тревогой представляла себе самые страшные варианты развития событий. Закончилось дело строгим выговором с занесением в личное дело. Это был почти «волчий билет». Времена были переходные, район переживал переформирование, а газету ждало приостановление деятельности. Сотрудникам пошли навстречу, и перед сокращением в связи с ликвидацией издания все выговоры сняли.

Престижная, но грязная работа

Корректоров на весь район было всего два человека, поэтому работа, несмотря на то, что была не высокооплачиваемой, считалась очень престижной. Молодой моднице очень хотелось соответствовать занимаемой должности. Но специфика работы обязывала её все время ходить в чёрной одежде. Ведь стоило просто неосторожно прикоснуться к «блину» (так называли в типографии свежие полосы газеты) - и блузка была испорчена. Отстирывать эти чернила было непросто, да и гардероб был ограничен. Поэтому чаще всего приходилось носить темные блузки и юбки, и внимательно смотреть в зеркало перед уходом с работы. «Типографскую краску мы за грязь не считали, бывало, что и в шутку друг друга мазнем, пока тексты правим, - вспоминает Надежда. - Но людям ведь на улице не объяснишь, на лбу не напишешь, что в типографии работаешь, что это чернилами измазался».

Стараюсь не учить

Отработав в редакции почти 3 года, Надежда решила, что следующим этапом её карьеры станет педагогическая работа. «Я считаю, что корректорскую школу должен пройти каждый учитель русского языка и литературы, - уверена Надежда. - Это самая серьезная подготовка, после которой все домашние задания учеников будешь проверять с легкостью и уверенностью. Ведь пока я корректором работала, столько словарей изучила!» Сейчас Надежда Федоровна регулярно читает «Новый Зай», и когда увидит промелькнувшую где-то описку, улыбается. «Большую часть жизни я детей учила. Сейчас стараюсь никого не учить, хоть иногда это бывает и непросто».

«Новый Зай»

Надежда Лучина (Александрова)